Сын начал встречаться с уже беременной девушкой. Я, как и любая нормальная мать, не могу это принять и допустить

Давно стали взрослыми наши с Геной сыновья. Создали свои семьи. Часто нас навещают, звонят, здоровьем интересуются… А тревога за судьбу старшего не отпускает.

Несколько лет назад Толя развелся с женой. Они прожили вместе 12 лет, вырастили дочку. Но жена уличила его в измене, а он и не стал отпираться: отношения давно уже не ладились. Много мы с отцом говорили и с ним, и с Галиной, убеждали, что в каждой семье такие кризисы бывают, что всё можно друг другу простить, начать с чистого листа, было бы желание. Галина была непреклонна. Их развод осложнялся судебными процессами, разделом имущества.

Какое-то время Толя жил у нас, потом переехал в собственную квартиру, стал обустраиваться. Я видела, как ему тяжело. Сын стал молчаливым, замкнутым. Всё думал о случившемся, себя винил.

Прошло четыре года. Бывшая жена с дочкой уехали к своей родне в Белоруссию, живут там. Доченька Вика сначала изредка звонила Толе, а потом перестала: видно, Галя так настраивает ее. Толя пытался писать ей в социальных сетях, но и там ответа не дождался.

А недавно сын сказал, что хочет познакомить нас с женщиной, с которой будет жить, строить отношения. Нас с Геной порадовала эта новость: сколько же ему одиноким ходить? Работа, жилье, достаток – всё есть, да и возраст 42 года еще вполне позволяет начать всё с начала. К тому же мы знали, что Толя человек серьезный, и, если решил нас со своей избранницей познакомить, значит, действительно, всё обдумал, и женщина эта в его судьбе не случайная, не для легких отношений.

Появление Татьяны в нашем доме стало сюрпризом: молодая женщина сняла просторное зимнее пальто, и мы увидели огромный живот: она ждала ребенка. Сын ничего не говорил об этом. Она была культурной, воспитанной, приветливой, мало говорила, больше слушала. Трудно было понять, о чем она думает. У нас привыкли к большей искренности, простоте, к прямым отношениям, а Таня была другая. Ее отец работал врачом, и Татьяна сдержанно, но убежденно возражала, когда за столом кто-то начинал огульно бранить нашу медицину и недобросовестных медработников. Очень язвительно и едко высказывалась о тех народных средствах, которые применяли мы в нашей семье годами. И на кухне хлопотала, готовила всё по-своему, не так как у нас в доме принято, а на советы-подсказки мои и вовсе внимания не обращала: как будто не слышит. И не ругались с ней, не ссорились вроде, а всё равно чужая она какая-то.

Ее беременность стала для меня неприятной неожиданностью. Сын рассказывал, что его любимая только что развелась. Я пыталась аккуратно поговорить с Толей, уверен ли он, что это его ребенок, а не бывшего мужа Татьяны, но он ничего и слушать не хочет. Говорит, что это их с Таней дело. Очень желаю счастья Толе, как любая мать, наверное… Но вот волнуюсь, сложится ли их семья, своего ли родного ребенка будет воспитывать мой сын.